Я открыл было рот, чтобы сразу же заспорить с ним, но вдруг некое
воспоминание накатило на меня. В детстве я был физически слабым,
но гордым ребёнком. Чувство собственного превосходства питалось
простым и наивным желанием быть лучше других. Точнее, жить лучше
других, получая самое вкусное, свежее и красивое. Наверное, каждому
ребёнку свойственно такое чувство. Однако реализовать на практике
идею подчинения окружающих своим целям было трудно из-за
моего хрупкого телосложения. Заниматься спортом я не хотел категорически,
и потому мой внутренний конфликт между желаемым и грубой
реальностью лишь разрастался. Но по-настоящему я осознал разрыв
между миром-мечтой и тем, что меня окружало, только в пионерском лагере.
В большом зелёном сарае-кинотеатре для нас показывали удивительные
фильмы. Я до сих пор помню многие из них. Они потрясали моё детское
воображение. Это была мировая классика. Например, «Враг мой, друг мой».
Я с ужасом и интересом смотрел этот фильм, не вмещая в свое сознание того, что видел.
Или странные венгерские детские фильмы, сюжеты которых были довольно резкими.
С убийствами или взаимным детским насилием.
Сцена удушения главного героя с помощью противогаза бандой «злых»
мальчиков, показанная в одном из таких фильмов, до сих пор стоит у меня перед глазами.
Тогда, сидя в кинотеатре в окружении своих товарищей, я как будто сам задыхался
с привязанными к стулу руками, пытаясь вырваться из безнадёжной ситуации.
В палатах было не слабее, чем в венгерских фильмах. В принципе
воспитателей можно было понять. Тех детей, кто бесился в палатах, было
трудно выявить, и у вожатых могло сложиться озлобление против всех своих подопечных.
Я помню, как воспитатели, решив, что виновником
очередных беспорядков являюсь я, привели меня в одну из своих
комнат и заставили приседать. Я приседал и обязан был считать вслух
свои приседания. Я не знал раньше, что человек может столько раз
«присесть». Стоя между двух узких коек, я отсчитывал сотню, потом
ещё сотню, потом ещё. Между койками было очень узко. Это сейчас
я понимаю, что трюк был отработан в совершенстве. Он состоял в том,
что если я упаду от потери равновесия или в обморок, то просто завалюсь
на койку, и воспитатели в этом случае ничем не рискуют. Результат этой
пытки я понял только на следующий день. Когда не смог ходить.
Я не мог ни ходить, ни бегать, по крайней мере, два дня. Я не мог
ходить даже в столовую. Это был сильный, но незнакомый мне эффект.
Ноги как бы стали не мои. Мышцы при малейшем напряжении
начинали трястись мелкой дрожью, и это было всё, на что они были
способны.
И.А. Гришин. Мастер Го. – М.: Готовая книга, 2009. – 178 с.
Стратегия выше цели
[
clubgo.ru]
