Литература

Т. Пратчетт "Ведьмы за границей"

Маграт хмуро взглянула на свое отражение, а затем сверилась с небольшим листочком, который получила днем раньше.
Шепотом произнесла несколько слов, выпрямилась, вытянула руки перед собой, резко взмахнула ими и сказала:
— ХАААиииииййййййй! Э-э...
Ум Маграт всегда был открыт, и Маграт весьма гордилась этим. Он был открыт, как поле, открыт, как небо. Никакой ум не может быть более открыт, если только не применить специальные хирургические инструменты. И Маграт с готовностью впускала в свой открытый ум все новое.
В данный момент его заполнял поиск внутреннего покоя, космической гармонии и истинной сути Бытия.
[...]
В настоящее время Маграт пыталась пройти Тропой Скорпиона, сулящей космическую гармонию, внутреннюю цельность и возможность так пнуть противника, что у того почки из ушей повыскакивают. Послав заказ, она наконец получила заветное руководство.
Но, как выяснилось, имеют место две проблемы. Автор, Великий Учитель Лобсанг Достабль, проживал в Анк-Морпорке. Этот город как-то не очень подходил на роль вместилища космической мудрости. Кроме того, хотя Учитель и понаписал кучу всякой всячины насчет того, что Тропой следует пользоваться не для агрессии, а исключительно в целях обретения космической мудрости, это было напечатано очень мелким шрифтом между захватывающими картинками, на которых люди колотили друг друга цепами для молотьбы риса и кричали “хай!”. В дальнейшем вы узнавали, как ребром ладони перерубать пополам кирпичи, расхаживать босиком по раскаленным углям и другие совершенно космические вещи.
Маграт сочла, что Ниндзя — отличное имя для девушки.
Она снова уставилась на свое отражение в зеркале.
В дверь постучали. Маграт подошла и открыла.
— Хай? — вопросила она.
В дом вошел Харка-браконьер. Вид у него был потрясенный. Пока он пробирался через лес, часть пути за ним гнался злой волк.
— Э-э, — произнес Харка. Потом чуть наклонился вперед, и потрясенное выражение у него на лице сменилось участливым. — Что, головкой ударилась, госпожа?
Маграт недоуменно уставилась на него. Затем ее осенило. Она подняла руки и сняла с головы повязку с изображением хризантемы — убор, без которого практически невозможно вести поиски космической мудрости, выкручивая противнику руки на триста шестьдесят градусов.
— Все нормально, — сказала она. — Зачем пришел?

<конец цитаты>



________________
Если не двигаться и не сознавать, неминуемо окажешься в норе дикой лисы

Оттуда же


В тихой маленькой гостиничке в одной крохотной стране матушка Ветровоск сидела за столом и с глубоким подозрением рассматривала стоящее перед ней блюдо. Хозяин порхал вокруг с отчаянным выражением человека, который догадывается, что от нынешних гостей ничего хорошего ждать не следует.
— Добрая, нехитрая домашняя еда, — сказала матушка. — Вот и все, что мне надо. Вы меня знаете. Я не из привередливых. Хоть кого спросите, любой скажет, что я не из привередливых. Просто хочу обычной пищи. Чтоб поменьше там жиру и всего такого. А то бывалоча жалуешься, что в салате что-то не то, а потом оказывается: нет, это как раз то, что ты и заказывала.
Нянюшка Ягг заткнула салфетку за ворот платья и ничего не ответила.
— Взять, к примеру, ту забегаловку, где мы вчера останавливались, — продолжала матушка Ветровоск. — Если подумать, ну что такого особенного может случиться с сандвичами, верно? То есть я имею в виду... с обычными сандвичами. Во всем свете, казалось бы, нет еды проще. Так нет ведь, эти чужеземцы даже сандвичи криво готовят. Ха!
— Они называют их не сандвичами, матушка, — сообщила Маграт, не сводя глаз со сковородки хозяина. — Они называют их... кажется, они называют их будебородами.
— А по-моему, все было очень вкусно, — сказала нянюшка Ягг. — Особенно мне селедка солененькая понравилась.
— Зато они, похоже, решили, будто мы и не заметим, что верхнего куска хлеба не хватает! — торжествующе воскликнула матушка. — Ну я уж им высказала все как на духу! В следующий раз сто раз подумают, прежде чем лишать честных людей куска хлеба, который принадлежит им по праву!
— Это точно, — мрачно согласилась Маграт.
— Терпеть не могу, когда порядочной еде дают всякие там дурацкие названия и людям даже не понять, что они едят, — фыркнула матушка, твердо решившая до конца изобличить недостатки чужеземной кухни. — Человек должен есть то, что знает. Название должно быть простым. “Биг Смак” или... или...
— Фиг с Маслом, — рассеянно помогла нянюшка.
Она с нетерпением наблюдала за созреванием булочек.
— Вот именно. Достойная, честная пища. А взять то, что мы ели на обед? Ничего не скажу, вкусно, — милостиво согласилась матушка. — Разумеется, в заграничном смысле этого слова. Так они ж называли это “куйссес де греннолль”, а кому ведомо, что сие означает?
— Лягушачьи лапки, — не подумав перевела нянюшка.
Тишину заполнило необычайно потяжелевшее дыхание матушки. Лицо Маграт стремительно залила зеленоватая бледность. Ситуация была критической — давно уже нянюшке Ягг не приходилось соображать так быстро.
— Конечно, это были не настоящие лягушачьи лапки, — поспешно исправилась она. — Ну, это вроде как “ежики” — там же не настоящие ежи, а на самом деле мясной фарш и хлеб. Просто название такое смешное.
— Не вижу ничего смешного, — заявила матушка.
Она повернула голову и посмотрела на булочки.
— По крайней мере, булочки им вряд ли удастся испоганить, — сказала она. — Как они, кстати, в здешних местах называются?
— Куроссаны вроде бы, — ответила нянюшка.
От комментариев матушка воздержалась. С мрачным удовлетворением она принялась наблюдать за хозяином гостиницы. Тот наконец довел булочки до ума и наградил матушку Ветровоск доброжелательной улыбкой.
— Ага, сейчас, жди! — хмыкнула она. — Они у него там бухнут, одни боги знают, что внутри понапихано, а он еще надеется, что мы их будем есть!

<конец цитаты>



________________
Если не двигаться и не сознавать, неминуемо окажешься в норе дикой лисы