Назойливое морализаторство

Цитата:

№ 66

"... Прям хоть ложись и помирай. Я уж иногда думаю: может, разом покончить со всем этим? Потому как уже больше нет никаких сил - ну сколько же можно терпеть весь этот беспредел?
Ты посмотри, что делается. Люди порядочные, достойные, сидят как нищие, еле концы с концами сводят. Или они что, попрошайничать должны, выклянчивать - и главное, у кого? У этих? Рыла свиные! Нахапали, и купаются в роскоши! А чем они это заслужили? Было бы чем, а то ведь - тьфу, пустое место! А вырядятся-то, выпендрятся, все на себя напялят, все напоказ! Можно подумать, господа!.. Быдло вы, а не господа, дерьмо собачье! Тьфу!..
А что-то стоящее, дельное - вечно где-то на задворках.
Потому как хорошее никогда не признают,- завистников полно, невеж тупорылых, которые лезут вперед, норовят отпихнуть. И все в начальники хотят...
У нас обычно как бывает: жил себе человек, жил, никому не нужен, всеми позабытый, трудился себе тихонечко, дело делал, и всякие идиоты еще посмеивались над ним: мол, вот дурачок местный, юродивый, ерундой какой-то занимается. А потом помрет - ах, не уберегли, какого человека
потеряли!
А взять натуры тонкие, поэтические? Разве ж им тягаться с этой нечистью? Скромные люди, добрые,- так на них верхом ездят всякие скоты! Разве ж это дело?!
А главное, смотри - эти бездари и хапуги, шкуры продажные, вылезут куда-нибудь повыше и устраивают себе, понимаешь, и парады, и праздники, концерты всяческие, и пир у них горой! И славословия, и медали, и почести бесконечные!.. Сделает-то на копейку, а шуму на весь свет!
Стыдно за это, боже мой, как стыдно! Спрятаться хочется от всего этого, а не то что лезть в этом участвовать...
Ты извини, я, может, нескладно говорю, но уж как могу...
Как можно спокойно видеть, как, скажем, здоровые, красивые люди, молодые, талантливые, и все такое,- как они на поклон идут к этим гадам - конечно, вынужденно - а куда им деваться? - как они
прислуживают ничтожеству какому-нибудь, уроду, недоноску! А тот уж одной ногой в могиле! Казалось бы, наоборот все должно быть?
А эти, болваны еще сидят с умным видом, очки на носу какие-нибудь модные, рассуждают,- на должностях, со званиями, секретарями!.. С первого взгляду и не различишь!
А искусство? Про вашего брата поэта я вообще не говорю,- никогда они вам спокойно делать ничего не дадут,- не дай бог скажете чего-то не то, изобразите их не в том свете!
Дряни такие! Так и идет: бездари правят талантливыми, дураки командуют умными,- это долго будет продолжаться, скажи мне, а?! А если кто прямо и просто скажет всю правду как есть, так ему мигом рот заткнут, да в психушку или еще куда-подальше. И ведь что получается: хорошие люди работают на плохих, и тем как бы помогают творить весь этот беспредел. Добро - оно, ну вроде как усиливает зло. В общем, я тебе скажу, сыт я по горло всем этим. Во уже где! И, если честно, я б давно уж чего-нибудь учинил с собой,- ну сам понимаешь... Веревка да мыло всегда в доме есть... Да все думаю, как же ты без меня-то, а? Совсем ведь тяжко!.. Так хоть есть кому душу излить, и вообще...
Эх!.. Ну, ладно, не тужи, все перемелется... Это я так, нашло на меня что-то... Слушай, а может, ты стих какой напишешь про все про это?...
Как-то протащишь все сатиристически? Глядишь, до кого-нибудь дойдет..Хотя..."
"-Ты прав, дружище, я как раз о том же думал..."- вздохнув, задумчиво произнес второй.
... Через два дня он принес комканный и весь исчерканный листок, и заявил:
- Ну вот, написал! Это будет у меня под №66. Послушай-ка...

"Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока,

Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!"

Друг обнял Уильяма Шекспира, и они стояли так еще несколько минут, уткнувшись в плечо друг другу туманным апрельским утром 1596 года..."

(с) Андрей Кнышев, 1996