"Толерантность" - презумпция виновности своих

Цитата:

Василий Грозин."Толерантность" - презумпция виновности своих

Слово "толерантность" появилось в постсоветском информационном пространстве как-то неожиданно и дружно. Момента первого выхода дебютанта на широкую публику никто не заметил и не запомнил. Вчера еще без этого словца прекрасно обходились, а сегодня с утра его вдруг стали употреблять как давно всеми признанное и необходимое. Употребили там, употребили сям, подхватили дружно с необъяснимой готовностью, не проявив даже вполне естественного любопытства к новизне.

Я заметил, что подобный способ появления (и исчезновения тоже) вообще характерен для периода так называемых "реформ", который мы все переживаем и надеемся пережить. Так возникают в последние два десятилетия целые общественные концепции, которые проделывают в головах массового человека свою умопомрачительную работу и затем исчезают, как не было. Возможно, чтобы когда-нибудь снова всплыть.

Давайте же ухватим аналитическим пинцетом скользкое словцо "толерантность" и посмотрим, что это за зверь.

Обыкновенное слово, ничего "скользкого", скажет нам какой-нибудь оппонент из интернета. И особой новизны в нем нету, это вам примерещилось от вашего невежества. Это слово и у С.И. Ожегова в словаре имеется, и даже будто бы у В.И. Даля. Какая уж тут может быть новизна, если даже русский классик 19 века толковал это слово!

Нет, скользкое словечко, с нехорошим подтекстом. У Ожегова я его не нашел. Даля у меня нет, Но не могу вообразить, чтобы данное слово занимало место в "Словаре живого великорусского языка". Нельзя исключить, что термин "толерантность" встречается в каком-либо из приличных словарных изданий советских лет, например, как синоним русского слова «терпимость». Так ведь терпимость в русском понимании всегда была палкой о двух концах. Смотря к чему терпимость, вот как мы ее понимаем.

Терпимость ко всему без разбору - это у нас не в почете. Нетерпимость ко всему без разбору - не в почете тоже. У нас принято отличать хорошее от плохого, добро от зла. И относиться соответственно: добро поддержать, злу воспрепятствовать. Притом соразмерно. Чтобы мы не встревали во все подряд, у нас принято отличать серьезное от пустяков, очевидное - от запутанного, общественное - от личного. Принято также уважать людей и учитывать их мнение насчет добра, зла и соразмерности. Так нас учили жить наши родители, так и сами они жили: не каждый сам по себе, а коллективистски, стараясь дружить и договариваться.

Не всегда наши правила срабатывали идеально. И сами мы не всегда были на высоте. Проявляли равнодушие, а то наоборот, перебарщивали с отстаиванием общей пользы. Но нас роднила общая забота - наша страна, наше общее хозяйство, наша общая трудовая жизнь. В этой жизни терпимость имела свои понятные границы. Слово "толерантность" нам было ни к чему. Хотя нет, термином "толерантность" пользовались медики:

Толерантность (от лат. tolerantia - терпение) иммунологическая, отсутствие или ослабление иммунологического ответа на данный антиген при сохранении иммунореактивности ко всем прочим антигенам. Термин введён в 1953 английским иммунологом П. Медаваром для обозначения «терпимости» иммунной системы организма к пересаженным инородным тканям...

В токсикологии и фармакологии термин «Т.» обозначает снижение чувствительности к токсичным и фармацевтическим препаратам (например, к наркотикам)...(БСЭ, 3-е изд., т.26)

Других объяснений в Большой советской энциклопедии, вышедшей в 1977 году, нет. В постсоветском словарике психологических терминов нашлось такое определение:

Толерантность - способность человека переносить неблагоприятные внешние воздействия и факторы окружающей среды, выносливость по отношению к неблагоприятным факторам, терпимость к чужому образу жизни, поведению, взглядам, мнениям.

Как видим, появилась уже терпимость к чужому образу жизни, поведению, взглядам и мнениям. Появилась невинно, как специальный термин, обозначающий способность человека терпимо относиться к чужому... Как свойство психики, более или менее развитое, а не как нравственный императив. Как черта личности, но не как обязательное требование. В таком смысле можно, вероятно, говорить о чужом поведении вообще, то есть, не уточнять, какое конкретно поведение имеется в виду. Уж наверное не изнасилование дочери на глазах у ее отца.

И вот эта безразмерная терпимость вдруг является нам уже как нравственный ориентир, более того, императив. Нетолерантный? Экстремист! Ксенофоб! Фашист! Позвольте, но к чему все-таки надо быть терпимым? Почему бы не сказать об этом прямо? Мол, так и так,
не оскверняйте святынь, если это не ваши святыни.
Не унижайте людей другой национальности.
Не навязывайте своего пристрастного мнения в вопросах, которые принято считать плюралистичными.
Не мешайте телевидению глумиться над советским прошлым.
Не возмущайтесь, что под видом обсуждения общественных проблем телевидение формирует их искаженное восприятие.
Будьте терпимы к гегемонии на государственных радио- и телеканалах однонаправленной идеологии.
Будьте толерантны к нарушениям избирательного законодательства, как толерантны к ним суды РФ и ЦИК РФ.
Будьте лояльны к тому, что ограбивший страну правящий класс сам себя амнистирует.
Будьте довольны, когда вместо повышения оплаты труда "рыночные работодатели" привлекают более дешевых "гастарбайтеров". Ну, и так далее в том же духе.

При таком подходе хотя бы поспорить можно, что считать нетерпимым, а что можно и потерпеть.

К чему же предлагается быть толерантными? Действительно ли только к "чужому", или к посягательству "чужого" на "свое" тоже? Термин "толерантность" не дает ответа на этот вопрос. Поскольку понятие, обозначаемое сим новомодным словом, несет на себе авторитет западной цивилизованности и научности, сонмы психологов, не дававших клятвы Гиппократа, а также политологов, антропологов и других ученых, с младых ногтей присягнувших чистогану, толкуют это понятие в меру своей испорченности.

Лейтмотив толкований толерантности - это сокрушение по поводу присущей человеку агрессивности, которую каждый из нас согласно императиву толерантности обязан из себя выдавливать по капле, как сто лет назад Чехов выдавливал из себя раба *. То есть, наше недовольство посягательством на наши интересы - это не адекватная защитная реакция, как мы привыкли думать, а будто бы следствие нашего животного недостатка, нашей агрессивной нетерпимости.

Проницательные изобретатели понятия "толерантность" видят нас насквозь. Мы еще ничем не проявили своей нетерпимости, а они уже ставят нам нравственное предупреждение: ты агрессивен, ты общественно опасен, научись ходить на задних лапках, или придется определить тебя в нетолерантные со всеми вытекающими последствиями.

Надо сказать, что такого рода демонизация человека, презумпция его виновности характерна для отвергаемых современной наукой и осуждаемых гуманистической общественной мыслью антропологических теорий: расизма, теорий национальной неполноценности, социального расизма. Толерантность же представляет собой особую форму расизма, как бы обращенную на всех без исключения, не делающую разницы между людьми. Разве только одних по этой концепции исподволь относят к цивилизованным, а других - к нецивилизованным, традиционным (с обвинительным акцентом на этом слове), изгоям и т.д..

Тут возникает естественный вопрос: разве не надо быть толерантным к чужой нетолерантности, к чужим традициям и обычаям? Или специалисты по толерантности имеют все-таки какой-то свой способ отличать хорошее от плохого, подобно нам грешным? Но отчего-то не хотят отстаивать этот способ в честной дискуссии с оппонентами, а действуют какой-то странной огульной терпимостью и огульной же нетерпимостью к традиционности...

Приходится предположить, что в социальном аспекте словечко "толерантность" есть орудие идеологической борьбы одних человеческих групп (чаще всего меньшинств) против других. Сомнительная родословная этого "нравственного императива" и его некрасивый послужной список подтверждают такое предположение. В отличие от более откровенных видов расизма концепция толерантности выглядит общечеловеческой. Однако понятно, кому выгодна подобная "симметричная терпимость" в сочетании с явным перевесом экономических возможностей агрессивной стороны.

13 мая 2009 г.
Москва

* Страшно подумать, что поборники толерантности способны сделать с детишками, коих заранее определили в потенциальные экстремисты, посредством новых подходов к воспитанию и образованию.